Ефим Семёнович Зайдман: Как я стал эсперантистом

Ефим Зайдман, 1957 год. На лацкане пиджака - зелёная звёздочка.

В 1957 г. в Москве проходил Международный фестиваль молодёжи и студентов. В связи с тем, что на фестивале собирались присутствовать эсперантисты из разных стран, в правительстве решили показать, что в Советском Союзе эсперанто существует, разрешили объявить о нём в газетах. Так после двадцати лет забвения появились старые эсперантисты, некоторые побывавшие в ссылках и тюрьмах.

В это время я был студентом физико-математического факультета Харьковского университета. Однажды, гуляя по городу, я увидел на стене объявление. Некто предлагал учить международный вспомогательный язык эсперанто и давал адрес для контакта. Я тут же почувствовал, что это что-то интересное и написал по указанному адресу. Отвечая, автор объявления предложил мне организовать эсперанто-курс на факультете, что я и сделал. В результате почти двадцать студентов начали учить эсперанто.

Преподаватель эсперанто по фамилии Котелевцев был высокий, пожилой человек, внешне похожий на писателя Максима Горького. В 1937 году, когда в Харькове начались аресты активистов эсперанто, он был в рабочей командировке. А когда вернулся, оказалось, что план по аресту эсперантистов уже выполнен, это спасло ему жизнь.

Мой учитель был автором небольшого учебника, который использовал для преподавания, рассказывал о грамматических правилах и приводил примеры — довольно скучная и утомительная методика. В результате курс закончил только я, но и я мало что выучил. Однако, на своё счастье, взял у Котелевцева эсперанто-журнал «El nuntempa Bulgariо» (Из современной Болгарии), где было много адресов для переписки, и начал переписываться с эсперантистами. Летом я поехал на каникулы в Ялту, мой родной город, и, вспоминаю, пробовал на пляже преподавать эсперанто друзьям, хотя сам ещё плохо знал его.

В то время была известная «хрущёвская оттепель», в морской порт стали заходить иностранные корабли с туристами, и я имел возможность практиковать свой английский.

Вернувшись в Харьков, я случайно встретил на улице Котелевцева и на его вопрос об эсперанто легкомысленно ответил, что занимаюсь только английским — это был удар, подобный ножевому, в сердце старого эсперантиста. Потом я узнал, что он был очень болен, когда преподавал нам эсперанто, и вскоре он умер, думая, что последний эсперанто-курс был совершенно напрасным. Поэтому я часто испытывал чувство вины, что не оправдал его надежд, и в будущем, когда уже стал хорошим эсперантистом, это побуждало меня активничать.

Во время двухмесячного пребывания в рядах Советской Армии, 1961 год. .

После окончания университета студенты нашего факультета были отправлены на двухмесячные учения в военный лагерь. Я вспоминаю, что читал там лекцию об эсперанто, в результате два сержанта захотели учить язык. Я просил их время от времени появляться на учениях и «красть» меня под каким-то предлогом, чтобы я тайком преподавал им эсперанто, я был счастлив удирать с учений.

Я точно помню, что мог преподавать только 200 слов — таким был тогда мой словарный запас. Я оставил моим ученикам свой почтовый адрес и уехал домой. Вероятно, адрес бродил по воинской части и попадал в чьи-то руки, потому что через несколько месяцев я получил от какого-то солдата письмо, которое начиналось с фразы: «Здравствуй, дорогая Фима».

Я понемногу переписывался с эсперантистами, с гордостью носил зелёную звёздочку, но языком владел плохо. Я помню, как однажды пришёл в харьковский эсперанто-клуб, но первая же фраза на эсперанто, обращённая ко мне, испугала меня.

Читать дальше — Как я стал активным эсперантистом

Вернуться к оглавлению

Есть что сказать?
Не тормози! Комментируй: