Глава из книги "ИМПУЛЬС ЕРОШЕНКО, или Преодоление разобщенности"

В. Лазарев, В. Першин.

Вступление. В. Лазарев

Есть такого рода явления, которые, несмотря на свою безусловную культурную ценность и большую значимость для совершенствования самой человеческой жизни, — далеко не самоочевидны и раскрываются постепенно.
Сперва даже как бы исчезают в огромном мире человеческих судеб, оставаясь в узком круге памяти самых близких людей и учеников. Но потом в какой-то миг двери забытья начинают приоткрываться. Все больше, больше.
Новые приверженцы духовной красоты и таланта начинают удивляться тому, что, существуя, ценности эти были сокрыты от них: “Как это могло случиться, что мы ничего не знали о таком замечательном человеке? Почему о нем не знают все?”

Слепой поэт, сказочник, неутомимый подвижник, Василий Ерошенко относится к таким явлениям. Долгое время неизвестный миру, но более всего неизвестный в своем Отечестве, он шел как бы “путем зерна” — дабы, умерев, возродиться. В большом же божественном смысле никакой неизвестности не было: душа, внимающая прекрасному, находит отзвук. Ибо в пустыне бесконечности душа с душою говорит.
В Китае русским поэтом восхищался Лу Синь. Их высокие чуткие души глубоко понимали друг друга. В Японии простодушие и мудрость его сказок, дружественный порыв его сердца оценили многие: он стал известным писателем, а со временем, можно сказать, и классиком детской японской литературы.

Его успехи на поприще культуры были столь значительны, что “люди-винтики” в тоталитарном государстве, в его собственной Отчизне, отказывались верить рассказам возвратившегося Ерошенко о его необыкновенной жизни за рубежом.
Эти рассказы казались баснословными выдумками чудака, сказками странного (а если странного, то, значит, и небезопасного по тем временам) человека. А между тем все оказалось правдой. И спор с Рабиндранатом Тагором о путях развития культуры, и дружба с Лу Синем, и путешествия по Европе, Японии, Китаю...
Путешествия слепого человека, овладевшего сокровенной азбукой перемещения в мировом пространстве без поводыря, в одиночку. И многое другое, о чем рассказывает эта книга.

Безусловно, существует “тайна Ерошенко”, которую до конца не раскрыть. Он был гением преодоления недуга, победителем его родных сестер — неподвижности, косности, забитости. Ибо трудно оспорить, что любая ущербность, допущенная природой, неся в себе заряд отрицательной энергии, мешает человеку свободно расправить крылья, ощутить вольный полет, вольный дух движущегося пространства...
Но Ерошенко обрел объемное зрение многоязычья: он в совершенстве овладел многими языками, овладел настолько, что как писатель осуществился прежде всего на японском языке и на языке эсперанто.
Предложенные самой судьбой условия почти неразрешимой задачи он бесстрашно принял и блестяще доказал, что она может быть решена. И потому для меня в мире живой культуры не существует слепого Ерошенко, а есть замечательный человек, обладающий глубоким, проникновенным, многообразным зрением.

Что труднее всего постигнуть в этой выдающейся личности? Что труднее всего перенять?

Наверное, прежде всего незатихающий животворный импульс к действию, к самосовершенству, к сближению с людьми. Это и есть те самые тайны, что я бы назвал импульсом Ерошенко. Я, зрячий человек, глядя на Василия Яковлевича, чувствую, что не использовал и десятой доли своих возможностей.
У людей, страдающих той или иной физической ущербностью, естественно возникает чувство несправедливой обделенности, зачастую повышенной требовательности к обществу, к людям окружающим — некая требовательная зависимость.
Ерошенко, напротив, явил пример внутренней требовательности к себе и редкой независимости натуры в стихии внешнего мира. Этот слепой был независимее многих и многих зрячих, свободно перемещаясь и обустраиваясь в мире незнакомых людей и обычаев. Мало того, он обогащал встреченных людей, как бы обогревая их дополнительным светом и теплом разнообразных своих устремлений и интересов. Он был как бы носителем редчайшей внутренней жемчужины, привлекающей другие души.

В независимости свободной энергичной натуры — драгоценнейшее качество уникальности Ерошенко, слепого поэта и путешественника. Именно это дает основание тому, что Ерошенко может — во временном пространстве — перейти из реально существовавшего автора в историко-литературное лицо, в героя (имею в виду не просто книгу о нем в серии “ЖЗЛ”, но судьбу самого его образа, подобно судьбе образа Сирано де Бержерака), то есть испытает метаморфозу высокого порядка. И тогда будет уже не важно, насколько читаемы и известны сами его сочинения.
Образ Ерошенко станет пленять людей и действовать в живой мировой культуре с неослабевающей силой, подобно образу того же Сирано. Случится ли?
Земное цивилизованное население с течением времени становится в массе своей гуманнее: к примеру, в ряде развитых стран слепым создали достаточно льготные условия жизни. Но общество еще не столь совершенно, чтобы понять, что потерявший или не имеющий зрения отроду, может исполнять некоторые работы значительно точнее и тоньше, то есть лучше зрячих, что творческое присутствие незрячих в мире — драгоценная часть нашего общего бытия, неотъемлемая музыка великой симфонии жизни.
И подходить к незрячим надо бы не только милосердно, но прежде всего разумно именно с этой точки зрения. С точки зрения, которая покамест — из-за грубой организации современного социума,— к сожалению, отсутствует.

Движение “Импульс Ерошенко” (импульс к действию, к творчеству, к независимости духа...) будет способствовать утверждению правильного осознания названной проблемы, приведет к открытию новых источников творческой энергии. Не так просто растолковать миру значимость такой энергии.
Но именно эта идея собрала нас в главном зале Советского фонда культуры, где было положено начало гуманистическому движению “Импульс Ерошенко”, которое мы возмечтали сделать международным. Во главе этого движения решено было поставить ученика Василия Ерошенко Виктора Герасимовича Першина, ученого и литератора, человека неравнодушного и независимого. Независимость, достоинство и деятельность во всех случаях жизни — важнейшие качества, которыми в полной мере обладал сам Ерошенко. Пушкин это назвал самостоянием. Но, как правило, носители этих качеств и в мире, искаженном злобой, стяжательством, грубым прагматизмом, оказывались в конце концов носителями личной драмы, а то и трагедии.

Некоторые сюжеты жизни Ерошенко и его поступки как бы являют собой своеобразное отражение донкихотского простодушия. Но именно эти открытость и простодушие глубоко привлекательны. И в этом их необоримая сила.

Однако то, что под силу одной изумительной личности, под силу ли большому сообществу? Отнюдь не всегда. Как перевести свободное движение одной души в мире в четко очерченные формы общественного движения? Для этого потребуется колоссальная, зачастую самоотверженная энергия многих людей. Потери идеального при этом неминуемы. Но и обретения могут быть немалые: создание разумных общественных форм существования личности, не желающей сузить свой мир данными природой ограничениями, — великое дело.

Путешествующий по миру Василий Ерошенко — это подвиг первопроходца, подвиг одной души. Путешествие многих — укрепление мировых человеческих взаимосвязей небывалого размаха и глубины. Если рассматривать этот процесс в законе и смысле всей биосферы, то мы находимся, очевидно, в начальном периоде возникновения сложнейшей биоинформационной системы высочайшей чувствительности.
И здесь личность, лишенная обычного зрения, но обретающая компенсацию в виде совершенствования других чувств, особой сосредоточенности и образованности,— может играть неповторимую и необходимейшую для человеческого сообщества роль.
Именно в этом смысле судьбоносный опыт Ерошенко весьма важен для зрячих. Для слепых же его имя дoлжно поставить рядом с именем Луи Брайля. Такое общемировое значение Ерошенко выяснится тогда, когда возникнет и утвердится международное движение “Импульс Ерошенко”.

Что это за международное движение? Гостиницы — центры для незрячих в крупнейших городах мира, оборудованные новейшей компьютерной техникой, библиотеки при них, прежде всего справочного и энциклопедического характера на многих языках и, конечно, на эсперанто. Тогда слепой человек безбоязненно может оказаться в Лондоне, Париже, Берлине, Москве, Токио, Пекине, Нью-Йорке, Праге, Будапеште, Варшаве — и ему будет сразу придано зрение всеми возможными взаимосвязями данной страны.

Можно начать с создания универсального словаря Ерошенко, информационного и просветительского характера. Об этом мы не раз уже говорили с В. Першиным. Возмечтали мы в Москве создать и особый театр цветоголоса имени Гомера, где гуманистическое направление будет идти рука об руку с высоким искусством слова и музыки. Такой театр — он, безусловно, должен быть высоко профессиональным — может стать уникальным явлением мировой культуры. Зрелищность здесь будет заменена всем внутренним многообразием и красочностью слова и музыки. Не указующий ли это знак для развития мировой культуры, что в основе европейской художественности находится “Одиссея” и “Илиада”, автором которых, как общепризнано, значился слепой гений.

Международное движение “Импульс Ерошенко” в своем развитии должно выявить ряд замечательных личностей, поддержать их талантливость, вдохнуть в них надежду, помочь на пути к совершенствованию.
Если человеческое сообщество больно людским разобщением, взаимным отчуждением, то подавление личности незрячего происходит вдвойне. И, чтобы освободить, раскрылить душу, ему, очевидно, необходимо преодолеть двойное отчуждение.

Но любое самое благороднейшее общественное движение не сможет заменить саму личность, ее собственный подвиг, ее собственную волю к саморазвитию, ее собственный труд и подвиг. Все это вместе и составит содержание общественного движения “Импульс Ерошенко”, которое мы затеваем.

А пока существует аналогичная Программа Советского фонда культуры, утвержденная Председателем СФК академиком Д. С. Лихачевым, поддержанная Фондом народной дипломатии, Международным Центром Михаила Чехова, Творческой ассоциацией международных программ (ТАМП).

Существуют немалые трудности для того, чтобы “вочеловечить” идею, мечту. Но существует и надежда. И энергия деятельных людей. И существует еще благородство сердца, без которого цивилизация в конце концов рассыпается в прах и без которого культура не живет, как не стоит село без праведника.

Владимир ЛАЗАРЕВ, писатель, член редколлегии журнала “Наше наследие”, член Научного совета по истории мировой культуры Академии наук СССР.

Вернуться к оглавлению

Открыть >>>>