Василий Ерошенко и эсперанто
Доклад А.И. Масенко (Кисловодск), представленный им на международной конференции, посвящённой столетию со дня рождения В. Ерошенко. (Белгород, июль 1990 г.)

1---2---3

Его пребывание в Китае не было долгим, не более полутора лет, но чрезвычайно плодотворным и впечатляющим. Там он также нашёл искренних, готовых помочь друзей. Жил Ерошенко в Шанхае не очень удобно — в каком-то массажном салоне, однако о нём тепло заботился Hujucz, юный литератор и местный UEA-делегат.
Сразу же Ерошенко был принят преподавателем в эсперанто-школу, основанную в 1920 году. Hujucz опубликовал журнальную статью «О слепом поэте Ерошенко». Lu Sin, крупный китайский писатель и рьяный приверженец международного языка, выразил свою симпатию Ерошенко. Ещё до их личной встречи Lu Sin перевел несколько японоязычных произведений Ерошенко и вместе с Hujucz в январе 1922 года издал в Шанхае на китайском языке «Сказки Ерошенко».
В начале 1922 года Lu Sin и Ерошенко встретились лично в Пекине. Ерошенко поселился у Lu Sin и по рекомендации последнего в марте 1922 года стал доцентом только что основанного университетского эсперанто-курса. Ерошенко читал лекции о русской литературе не только в университете, но и в высших школах, его лекции были изданы на китайском языке в 1924 году.
Для нас важно, что только в Китае Ерошенко дебютировал как оригинальный эсперанто-писатель. В Шанхае он написал «Turo por fali» и «Одна страница из моей школьной жизни».
В Пекине он продолжил творить на эсперанто, все эти произведения были собраны в книге «Gemo de unu soleca animo» (Шанхай, 1923).
Несколько пропагандистских статей Ерошенко появились в шанхайском журнале «Verda ombro» и «Verda lumo», например, детально аргументированная статья «La neceseco de komuna lingvo».

В домашнем архиве Неонилы Яковлевны, сестры Василия, была фотография, на которой отец написал такой адрес: Китай. Пекин. Правительственный национальный университет. Проф. эсперанто В. Ерошенко.

Как официальный представитель университета, Ерошенко принял участие в трёх следующих Всемирных Конгрессах эсперантистов: в Хельсинки (1922), в Нюрнберге (1923) и в Вене (1924).
Эсперантист I. Bril (уже умерший) из Харькова рассказывал, что от иностранцев он получил выпущенную типографским способом открытку о UK-15 в Нюрнберге: рядом с помещением, где проходил Конгресс, стоит группа эсперантистов, к ним приближается незрячий с тростью и рюкзаком — это Василий Ерошенко. Памятную открытку Bril одолжил писателю-эсперантисту I.V. Sergejev, который, к сожалению, умер, не вернув её.

Есть интересное воспоминание известного венгерского эсперантиста Kolomano Kalocsay: «В моей памяти возникла фигура этого слепого поэта». В 1923 году на нюрнбергском конгрессе решительными шагами поднялся на подиум этот высокий прямой человек с вздохмаченными светло-русыми волосами, закрытыми веками, меланхоличной улыбкой на слегка бледном лице. Он декламировал своим проникновенным голосом свою поэму "Antaudiro de la ciganino". Слушатели были удивлены и совершенно покорены, и судейская коллегия, руководимая Эдмондом Приватом, дала ему первую премию за отличное эсперанто-произношение. Честно говоря, это произношение не было совершенно образцовым: согласные звуки были слишком мягкими, ударные гласные часто звучали слишком кратко и резко, но артистизм выступления и эмоциональная наполненность поэмы были непоборимы».

После UK-15 Ерошенко больше не возвращался в Пекин. Он остался в Европе, жил у эсперантистов в Германии и Франции. Этот период его жизни прекрасно описал эсперантист Otto Baesler в "Paco" (№№ 7-8/1970). Согласно протоколу, Ерошенко активно принимал участие в нескольких дискуссиях в течение 16-a UK в Вене (1924).
Его венгерские незрячие друзья S. Lantos и L. Ulmer, с которыми я познакомился во время 51-a UK в Будапеште (1966), вспоминали такой неординарный случай: «Во время закрытого заседания UK какой-то известный румынский журналист с энтузиазмом рассказывал про то, что он учил эсперанто полицейских. В то время он пылал энтузиазмом, расхваливая обходительность полицейских, Ерошенко дважды перебивал его, произнося: «синьор, достаточно про полицию и полицейских».

После конгресса, возможно, в конце августа 1924 года, Ерошенко навсегда вернулся в родную страну. Он остался активным эсперантистом и в Москве. Он учил языку своих друзей, делал переводы для японской секции в КУТВ (Komunista Universitato por Laborantoj de Oriento). Ерошенко выполнял синхронный перевод для эсперантиски Emilie Suhardova, которая в 1925 прибыла в Москву из Чехословакии как представитель Коминтерна, и она даже приняла участие в учредительном конгрессе всероссийской ассоциации слепых эсперантистов. Ерошенко помог подготовить эсперанто-программу московского радио Коминтерна для иностранцев.

В октябре 1927 года как гость в честь празднования юбилея Окрябрьской революции Москву посетил его японский эсперанто-друг Akita Uzyaku, оставшийся в Москве до весны 1928 года, и почти каждый день Ерошенко посещал старого друга, помогая ему в занятиях русским языком. Ерошенко помог ему подготовить рукопись на эсперанто для радиолекции о японской пролетарской литературе, с которой Akita выступил в январе 1928 года.

Незрячая эсперантистка A.I. Iljina в своё время рассказывала мне, что вместе с Ерошенко принимала участие в SAT-конгрессе в Ленинграде (август, 1926). Во-первых, Ерошенко выступал сам, рассказывая иностранцам о жизни слепых в Советском Союзе. И позже он настоял, чтобы эсперантистка Ильина рассказала о возможностях советских слепых женщин.

Устойчивые контакты были у Ерошенко и Harald Thilander, редактора "Esperanta Ligilo". Еще в 1924 году появилась в EL его новелла «Странный кот». В течение трёх десятков лет Ерошенко публикует там свои очерки о жизни незрячих в Узбекистане, Армении, о слепом эсперантисте А.П.Белорукове, а в «Stenografia angulo» появилась новелла Белорукова «Голоса улицы» (Vocoj de la strato), которую с русского языка на эсперанто перевёл Ерошенко.

Полная серия очерков «Из жизни чукчей» (El vivo de la cukcoj) появилась в EL в 1933 году после его путешествия по крайнему Северо-востоку Сибири. Последний очерк "La trimova sakproblemo" был издан как дополнение к EL в 1937 году. Между прочим, автор там писал: «Этот очерк я писал специально для нашей EL и посвящаю его моим жрузьям-эсперантистам Дальнего Востока...».

На чукотскую культурную базу Ерошенко прибыл в конце июля 1929 года, и вот как он это описывает: «Когда я ещё был на расстоянии многих сотен метров от базы, её обитатели уже знали о моём прибытии. Чукчи с энтузиазмом рассказывали им, что на север прибыл удивительный слепой, чтобы посетить своего брата, что слепой побывал во многих странах, но любит только одну неизвестную им страну — Эсперантиду, что он знает несколько языков, даже американский, но предпочитает всем им международный язык эсперанто». 

1---2---3